Ренарт Шарипов. Народная сказка об Ильиче и бедняке (18+) (закрытый доступ)

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА ОБ ИЛЬИЧЕ

(записал Илья Гершензон у старых мезенских кержаков)

 

Была у бедняка избенка лубяна, а у кулака ледяна. Пришла весна – а то бишь революция случилась. Дом-от у кулака и растаял. Пошед кулак к бедняку, переночевать просится. А бедняк добрый, пустил. А в избенке у него – шаром покати.

Тута кулак достает жратву – а у него в мешке – сало, самогон, хлебушко… Закапали у бедняка слюни.

– Что – жрать хоцца? – кулак спрашиват, а сам салом хрумкает. Да самогоном запиват. Да и подмигиват. Бедняк бедный так и говорит ему:

– Ага!

– Ну дык вот оно чё. Ты вот енту бумажку подпиши, што жрать тибе хочеца, я и поделюсь.

А чо бедняк-та? Он-от неграмотной с рожденья. Да и подписать не могёт.

– Крестик ставь на бумажке! – кулак ему в ухо дышит.

Ну, бедняк взял да и поставил хрестик-та…

Дал кулак бедняку сала, дал хлеба и самогонкой напоил вусмерть. С непривыку-то бедняк и захмелел. А кулак-то, он к своей самогонке привышной. Побёг до управы. Покель бедняк с бодуна болел.

А была та революция, робяты, неправильныя. Буржуйская да кулацкая. Вот пришли с утрева коммисары, да не те. Временнова правительства. Да и зачали бедняка с избенки выгоняти…

– Почто гоните с хаты? – бедняк кричит.

Женка убивается, робяты оруть… А коммисарам-эммисарам похеру мороз.

– Ты хрестик на бумаге ставил? – спрошают.

– Ну, был грех, – покаялся бедняк.

– Ну вот и вали таперича, – емисары ему отвечають. – Отписал ты, дурень, избу свою лубяную на кулака, – взяли да и выгнали беднячишку…

…Идёт бедняк, плачет. А навстречу ему Корнилов-атаман.

– Ты чево ента плачешь? – спрашивает.

– Была у меня избенка лубяна, а у кулака ледяна! Взял да и выгнал меня из избы кулак.

– Ледяная, говоришь? – призадумался атаман. – Не, не помощник я тебе. Сам казаков да кадетов в ледяной поход веду.

Дальше идет бедняк. А навстречу ему эсер. Церетели что ли али Чхеидзе…

– Что, бедняк, вы плачете? – вежливо так спрашиват, интеллигенсия вшивая…

– Была у меня избенка лубяна, а у кулака ледяна! Взял да и выгнал меня из избы кулак.

– Ай-яй-яй, ай-яй-яй, – расчувствовался эсер (а можа и меньшевик). – Ну, товарищ, надо ждать Учредительного собрания, тогда и решим ваш вопрос… Вынесем на повестку. А пока терпите…

Идёт дальше бедняк, плачет. А навстречь ему немец – как раз Брестский мир заключат.

– Тьи чьего плачьешь, – спрашиват.

– Была у меня избенка лубяна, а у кулака ледяна! Взял да и выгнал меня из избы кулак.

– Ах-ах, даст ист них гут, – рассердился немец. – Собственньость надо уфашать!

Одел немец на себя бисмарковский шлем, взял штык наперевес, идет и стучит в лубяную избу.

– Ви нарушьяете закон сопстфенности, герр! – говорит кулаку немец.

А кулак ему с печи:

– Как выскочу, как вылечу – пойдут твои, немец, клочки по закоулочкам! – и сует ему под нос обрез да пулемет, а заодно и бумажку.

Немец призадумался, одел монокль. Мирбаха-то в Москве пристрелили. Кому охота погибать за чужое добро? Почитал бумажку кулацкую хоть и по-русски не понимал, но главное вынес для себя. Развернулся да как хватит бедняка стеком по лицу:

– Пошоль вон, полфан! – кричит. – Тфой фольфарк принадлешит госпотину кулаку, поньял! Я тебье покашу как не уфашать собствьенность!

Избил немец бедняка, сапогами истоптал коваными, да и ушел.

Вот идет бедняк-от, все плачет. А навстречу ему – Ленин! А сам не видный такой. Корнилов весь в позументах был-от, есер в очках, немец в шлеме. А ентот – идет себе в кепке, насвистывает. А глаза – добрыя, с прищуром. Бритву опасну о пянджак натират…

– Здгавствуйте, товагищ, – Ильич у бедняка спрашиват. – Вы чего плачете?

– Была у меня избенка лубяна, а у кулака ледяна! Взял да и выгнал меня из избы кулак.

– Кулачок? – прищурился Ильич, да за лацканы пальцы засунул с интересу. – Так-так, батенька… Ну ничего! Поможем мы вашему горюшку.

– Инда как? – бедняк рукой машет. – Корнилов-атаман не помог, есер велел учредилки дожидатси. Немец гнал, да только мне и досталось – грит бумажка у ево сильная супротив меня… Тебе, Ленин, и подавно не выгнать…

– Ха-ха, батенька – со смехом Ильич отвечат. – А я – выгоню!

Идёт дедушка Ленин к избе да кричит, да посвистыват голосом зычным да молодецким, картавым:

– Несу декгет на плечи, хочу кулака посечи! Слезай, кулак с печи! Выходи кулак вон!

– Как выпрыгну, как выскочу, пойдут клочки по закоулочкам! – кулак с печи лениво отвечат.

– Несу Маузер, б..ть, хочу кулака расстрелять! – откуда ни возьмись Дзержинский Ленину на подмогу.

Испугался кулак. Кричит:

– Одеваюся! Обуваюся!

Выскочил кулак с избы, а тут сзади товарищ Сталин подходит да по плечу его хлопает:

– Ви, не одевайтэс… Ви не обувайтэс. А наеборот. Посколку ви – раскулащены…

Снял с себя кулак одежу добрую, снял сапоги козловыя, да и почесал Белмор-канал-от строить на босу ногу…

Тут бедняк обрадовамшись, Ленина благодарить начал было, а тот возьми да помре… Сунулся было бедняк в свою избу, а тут товарищ Сталин ему говорит:

– Ви куда? Ето народная собствэнност.

– Да как же? – бедняк зенками хлопат. – Енто ж моя изба-та! Я ж ее своими руками строил!

– Разбэрэмся, гражданин, – тут и товарищ Берия подоспел.

Короче и бедняка на Беломор вдогонку кулаку отправили…

Работают кулак и бедняк на Беломоре, а в избе лубяной Сталин Герцеговиной дымит… И называтся таперя та изба Лубянкой…

Тут и говорит бедняк кулаку:

– Эх, б..ть! Лучше б не было вясны сраной, да не таяла твоя ледяная хорома!!!

 

© Ренарт Шарипов, текст, 2016

© Книжный ларёк, публикация, 2016